Концертирующие по всему миру ученики М. Гарлицкого – Эмануэль Борок, Виктор Данченко и Борис Гарлицкий – приехали из разных частей света, чтобы рассказать юным гнесинцам о секретах исполнительского мастерства. Интервью с каждым из мэтров – в материале Полины Полянской.
Эмануэль Борок (США), профессор Южного методического университета в Далласе: о гнесинской школе после ремонта, Михаиле Гарлицком, о том, какие качества нужно развивать музыканту с ранних лет, и что отличает хорошего педагога.
- Как Вам обновленная школа?
- Я здесь учился – помню это здание, стены, окна, но, конечно, не в таком виде. Раньше было видно, что это очень старые стены, а сейчас кто-то очень красиво это все обновил, и главное, что аромат старого времени остался. Свежая краска и новая мебель, прекрасные шторы – я просто в восторге и хорошо представляю себе, какого труда это стоило Михаилу Сергеевичу Хохлову – он сдвинул горы.
- Вы – ученик Михаила Гарлицкого. Каким Вы его помните?
- Он был безумно строгим, бескомпромиссным педагогом, всегда требовал самого высокого качества. Важным принципом его школы игры на скрипке была максимальная свобода движений – мышцы не должны напрягаться. Мне очень нравилось, что в движениях правой руки у него наблюдалась невероятная плавность, гибкость всех суставов.
- На ваш взгляд, какие три качества музыканту необходимо развивать с самых ранних лет?
- Прежде всего, дисциплину. В каком-то смысле мы очень похожи на спортсменов: в первую очередь должно присутствовать техническое мастерство, и уже только на этой основе можно развивать артистические идеи. Для того, чтобы стать артистом, нужно обладать умением выражать свои чувства.
Функция педагога – учить высказаться своим инструментом, чтобы внимание людей было приковано к музыканту. Это второе.
А третье – научиться быть человеком. Немцы говорят «mensch», что означает достойного, воспитанного, бескомпромиссного человека.
- Спасибо. А какие три качества, на ваш взгляд, отличают достойного педагога?
- Во-первых, терпение. Во-вторых, понимание того, что каждый ученик абсолютно уникален и к каждому нужен особый подход. Об учениках нужно думать после уроков – о том, как их развить в артистическом и человеческом плане. Очень много бывает случаев, когда ученик – на распутье, он не знает, что делать в той или иной ситуации. Педагог должен сказать: «Старик, ты должен успокоиться, подумать, завтра подумать еще раз – будет другое ощущение».
И, в-третьих, нужно заботиться об учениках, как о своих детях. Так делали самые выдающиеся педагоги.
- Есть ли у вас исполнительский девиз?
- Цитата моего педагога: «Что ты делаешь?»
Борис Гарлицкий (Франция), профессор Высшей национальной консерватории Парижа (CNSMDP) и Университета искусств Folkwang в Эссене (Германия): об отце – Михаиле Гарлицком, вдохновляющих персонах современности, а также о европейском и русском подходах к преподаванию.
- На Ваш взгляд, какие качества отличали Вашего отца, как человека и педагога?
- Вы будете, наверное, удивлены, но мне труднее всего отвечать на этот вопрос, потому что папины ученики приходили на урок, уходили домой, думали над тем, что он сказал, им запоминались уроки, фразы, сильные впечатления. Я только сейчас начинаю понимать, что происходило со мной в первые десять лет моего скрипичного существования, с 6 до 16. Мой папа со мной занимался каждый день по два часа в течение десяти лет. Он приучил меня не заниматься много, потому что эти два часа стоили десяти. Я играю на скрипке лет 55 и занимаюсь каждый день час-два. Никогда не было 7 или 8, за исключением подготовки к конкурсу имени Паганини. Лучше это делать с утра.
У меня осталась тетрадь, на каждой странице которой – год моей учебы с отцом. Эта маленькая 10-страничная стандартная тетрадочка стоит огромных репертуарных хрестоматий. В конце он расписался и написал: «Ну, вот и все». Мой отец научил меня всему, что я даю своим ученикам.
- Кто из современных музыкантов Вас вдохновляет?
- Я – большой поклонник Леонидаса Кавакоса, потому что считаю, что он служит музыке, а не себе. Он превосходно понимает, что играет, мне очень близко то, что он делает, хотя не всегда нравится на 100 процентов. Я преклоняюсь перед Бренделем, так как то, что он делает, мне не всегда понятно. Каким образом он добивается уникального эффекта? Ведь его пианизм – угловатый, странный, но, тем не менее, я это обожаю. Обожаю и дирижера Карлоса Кляйбера, и Рене Флеминг, которая поет все лучше и лучше.
Вдохновляющих людей много, и среди них, как видите, не только скрипачи. К сожалению, мы, скрипачи, немножко "инвалиды" в музыкальном плане, знаем только свою строчку: «А Ойстрах играет здесь так, а Джошуа Белл играет это быстро». А с каким оркестром играет Джошуа Белл? А кто дирижирует?. Мне кажется, важно иметь больше представления о том, что делается не в нашей, а в большой книжке, которая называется партитурой. Почему композитор так написал? Из чего все произошло? Например, концерты Моцарта – это часть его опер, а если вы хотите узнать, какой тембр избрать для концерта Брамса и какой характер – для основной его темы, нужно послушать симфонии композитора.
- Вы – профессор престижных музыкальных учебных заведений Европы. В чем, на Ваш взгляд, заключаются яркие отличия в подходе к преподаванию в России и Европе?
- Мне кажется, их практически нет. Здесь в каком-то плане осталась традиция заботы о техническом совершенстве, постепенность перехода от развития техники к развитию музыкальности. Когда человек уже умеет играть на скрипке, он должен начинать изучать музыкальную сторону произведения. Я считаю, что это не совсем правильно. Нужно уметь играть, но нужно знать, что ты играешь, время между «уметь» и «знать» должно постепенно сокращаться, и это происходит. Раньше человек, отправившийся в Европу после Московской консерватории, часто думал, что он уже все умеет лучше других. Сейчас люди приезжают с открытыми глазами, хотят учиться, и им это нравится.
Сын Бориса Гарлицкого, Даниил, не проводил мастер-класс, но солировал в великолепном концерте 24 февраля. Даниил также является востребованным концертирующим скрипачом, а с 2013 года преподает в Парижской консерватории (CNSMDP). Музыкант любезно согласился дать мини-интервью:
- Даниил, Вы – представитель замечательной музыкальной династии. Вы уже с самого детства были уверены в том, что Ваша судьба – музыка?
- Я помню, что сам попросился на первый урок, чтобы мне дали скрипку. С возрастом я понял: то, что меня тогда интересовало больше – скорее музыкальный мир, общество, чем сама музыка. А собственно музыку я полюбил лет в 14-15, когда в первый раз услышал 8-й квартет Шостаковича. Меня что-то тронуло - звук, гармония, и только потом я начал узнавать о Шостаковиче и об этом произведении.
- Какие еще факты из жизни Вы считаете самыми значительными в Вашем становлении как музыканта?
- Я занимаюсь музыкой уже 27 лет. После знакомства с квартетом Шостаковича стал учеником педагога Матиса Вайцнера и считаю, что благодаря ему я добился многого в скрипичном плане. И конечно, мой отец сыграл важнейшую роль - у него я учусь всю жизнь.
Виктор Данченко (США) – профессор Консерватории Пибоди в Балтиморе и Музыкального института Кёртиса в Филадельфии – рассказал о "рецепте" удачного мастер-класса, пути к признанию за границей и творческой деятельности в будущем.
- На Ваш взгляд, что является успешным итогом мастер-класса?
- Если мне лично удается дать полезную информацию студенту и добиться улучшения его игры за 45 минут – это удача. Но другая, не менее важная цель – заинтересовать публику. Я считаю, что неверно говорить исключительно о скрипичной "кухне", зрители должны быть вовлечены – это мой подход.
- Было ли Вам сложно поначалу добиться признания за границей?
- Это сложный вопрос, его нужно разграничить на две части. Одно дело, когда я был в Советском Союзе, и оттуда мне удавалось вырываться и играть в разных странах, например, в Югославии, Италии. Это было очень трудно, иногда везло, но чаще всего возможность "зарубали". Например, приходило приглашение из Германии, Бельгии, но мне об этом даже не говорили. А после выпуска моей первой пластинки звукозаписывающей фирмой «Мелодия» через несколько лет я узнал, что пленка была продана в Западную Германию, ее распространяли за деньги, но я оставался в неведении.
Я уже почти 40 лет живу на Западе. Проявить, зарекомендовать себя – другой вопрос, здесь есть свои правила игры. Я считаю, что это было гораздо цивилизованнее. Было трудно получить возможности для концертов, но к счастью это происходило, у меня появился менеджер в Нью-Йорке, что было крайне важно.
А преподавательская сторона моей деятельности открылась сразу. Я сыграл два концерта в Торонто, и после этого меня буквально тут же пригласили на беседу декан музыкального факультета Университета Торонто и директор Королевской консерватории Торонто. Это случилось в течение первых месяцев пребывания в городе. Потом мне понадобилось несколько лет, чтобы пробиться, как педагогу в Америке – вот это было трудно. Но у меня были ученики, которые практически сразу завоевали Штаты. Я был первым педагогом и артистом, воспитанным в Советском Союзе, которого пригласили в альма-матер американской скрипичной школы – знаменитую Мэдоумаунт школу музыки. Первые две недели мои коллеги смотрели "сквозь" меня, едва здороваясь, стиснув зубы. Затем приехал мой ученик, которому было 16 лет, он тогда только-только выиграл национальный конкурс Канады. Приехал, принял участие в концерте, добившись совершенно сенсационного успеха. Теперь он стал всемирно известным скрипачом – это Мартин Бивер. После концерта коллеги были просто ошеломлены. Через неделю выступала моя другая девочка, которой было 9 с половиной лет. Тут все педагоги собрались вокруг меня, подошла профессор Джульярдской школы и сказала: «Виктор, спасибо Вам большое за то, что вы напомнили нам, что такое движение пальцев правой руки на смычке». Вот тогда началась моя большая карьера в Америке, как педагога, меня стали приглашать в многочисленные школы музыки, Кливлендский институт музыки. В результате я стал работать в старейшей консерватории Америки – Пибоди в Балтиморе, а затем – в Музыкальном институте Кёртиса.
- Какие у Вас ближайшие творческие планы?
- Последние два года я практически не участвовал в больших концертах, но этим летом я должен выступить в летней школе в Испании. Потом у меня будет несколько очень интересных концертов, где я буду играть в трио цикл романсов Шостаковича. В январе будущего года состоится нечто очень значительное – мне предложили приехать в Киев и сыграть с Госоркестром Украины в честь празднования 110-летия со дня рождения великого дирижера Натана Рахлина. Я – один из немногих, оставшихся в этой жизни, кто имел большую честь играть с ним.
Для меня было очень радостно оказаться в Москве, приехать в вашу замечательную школу и поработать с ее учащимися.
Фото: Полина Полянская