16 апреля в «Доме на Знаменке» выступила бывшая ученица МССМШ имени Гнесиных, пианистка Софья Гюльбадамова. Подробности и интервью – в материале Полины Полянской.
Биография бывшей гнесинской воспитанницы блистает яркими событиями, которые помогли пианистке получить признание в разных странах. Среди ее достижений – звания лауреатов и награды многочисленных международных конкурсов, включая престижные фортепианные конкурсы в Экс-ан-Прованс и имени Франсиса Пуленка во Франции, имени Розарио Марчиано в Австрии, имени Андре Дюмортье в Бельгии.
Софья Гюльбадамова активно выступает во всех странах Европы и в США, сотрудничает с известными оркестрами, записи ее выступлений можно услышать на российских, европейских и американским радиостанциях.
Чем же так выделяется среди коллег молодая одаренная пианистка? Судя по концерту в альма-матер, Софья Гюльбадамова – музыкант, приоритеты которого – постоянно развиваться, находить неизведанное, полностью вкладывать себя, свои навыки и возможности в творчество. В сольном концерте в Гнесинке Софья сыграла сочинения Иоганнеса Брамса и венгерского композитора Эрнста фон Дохнаньи. Несмотря на то, что Брамс традиционно пользуется популярностью в репертуаре исполнителей, вся программа оказалась незаигранной и цельной, объединив в себе венгерские и цыганские мотивы.
В интервью пианистка рассказала о том, каково ей было вернуться на сцену родной школы, своих предпочтениях, а также о том, отчего зависит и как может сложиться карьера музыканта.
- Софья, Вы уже бывали в Гнесинке после ее реконструкции?
- Да. Но одно дело зайти в школу как гость и бывшая ученица, а другое – выйти на эту сцену, с которой связано столько и радостей, и горестей. С одной стороны вернуться в родной дом – огромное счастье, ведь на самом деле это было самым счастливым временем. А с другой – безумно страшно! Я знала, что люди пришли, чтобы получить удовольствие, и что мне нужно внутренне переключить себя, но, во-первых, мешает огромная ответственность, во-вторых – начинают захлестывать воспоминания. Вдруг перед глазами проходят чередой все зачеты, экзамены, все, что там было сыграно за 10 лет. Я упорно себя убеждала: «Это было уже давно в прошлом, 20 лет назад». Но несмотря на это генетическая память никуда не уходит. Для меня школьные годы – действительно самое большое счастье, яркие воспоминания, которые до сих пор несут меня по жизни.
- Вашим педагогом по специальности в «Гнесинской десятилетке» был Михаил Сергеевич Хохлов. Расскажите, каково учиться у него?
- Михаил Сергеевич сформировал мой музыкальный вкус, воспитал любовь к неизведанным тропам, я за многое ему благодарна. Он всегда избегал заигранных произведений и привил мне такую «аллергию» на них, что я тоже обхожу их большим кругом. Вы наверное заметили, что программа сегодняшнего концерта состояла исключительно из произведений, которые либо редко, либо вообще никогда не исполняются.
- По-моему, Вас можно назвать музыкальной «альпинисткой». Вы любите покорять «вершины»: сегодня на концерте это чувствовалось и в силе звука, и в диапазоне эмоций, выраженных в музыке, и в разнообразии виртуозных приемов. Еще, например, однажды Вы сыграли концерты Гайдна, Моцарта и Шопена с оркестром за один вечер – тоже высокая планка. А в детстве, во время учебы в школе Вы стремились проверять границы своих возможностей?
- Если говорить о достижениях в профессии или интеллектуального плана, то, безусловно, Вы правы, – это у меня с детства, идет от семьи, но и в школе всячески приветствовалось. А вот в физическом смысле я страшная трусиха. Все, что может быть связано с каким-то риском – упасть, пораниться и так далее – не для меня.
- Что Вы думаете о современной академической музыке? Есть ли она в Вашем репертуаре?
- Зависит от композитора. Есть один финский композитор, которого мне очень нравится слушать. Может быть, в перспективе я сыграю что-нибудь из его сочинений. Его зовут Эйноюхани Раутаваара. Фантастическая для воображения музыка, благотворно влияет на психику.
- Сегодня победа в престижных конкурсах нередко помогает молодому музыканту реализовать себя в дальнейшем – стать востребованным, найти продюсера. А как сложился Ваш профессиональный путь?
- У меня, конечно, есть звания лауреатов крупных конкурсов, но я совершенно четко всегда отдавала себе отчет в том, что конкурсы такого калибра, как Ван Клиберна или Чайковского, не для моих нервов. Я – концертный «пациент». Все, что связано с наличием жюри, для меня просто пытка.
Если выбрать стезю концертирующего музыканта, который не преподает, в этой профессии никогда не может быть уверенности в завтрашнем дне. В любой момент может что-то произойти, и все неожиданно закончится. Кризис может произойти независимо от концертной жизни. Когда большие артистки уходят на какое-то время в декрет, возвращаться потом непросто. Я знаю пример, когда пианистка, у которой была потрясающая карьера – выступала в лучших залах с лучшими оркестрами – сделала перерыв на 2-3 года, но после возвращения такой карьеры у нее уже не было никогда.
- Как происходит планирование Вашего концертного графика?
- Меня приглашают. Рекламировать саму себя – задача неблагодарная, мне гораздо проще делать это для кого-то из друзей.
У меня есть агент, но часто работаю над организацией концерта я сама. Это очень сложно, отнимает много времени, которое я бы с удовольствием потратила на то, чтобы позаниматься, почитать книжку, встретиться с друзьями.
- Что, по-Вашему, может помочь молодому талантливому пианисту, профессиональному исполнителю построить карьеру, обеспечить себя?
- Искать хорошего агента – это очень важно и очень сложно, если нет знакомств. Они тщательно от нас прячутся, ведь в день им приходит множество заявок. Если они будут отслушивать все, что им присылают, у них просто не останется времени на свои прямые обязанности – это можно понять. Поэтому когда пишешь 100 агентам, а из них хоть что-нибудь отвечают 15 человек – уже большая удача.
У кого есть нервы для конкурсов, то это отличная закалка, возможность быть услышанным, замеченным. Даже если ты не займешь первое место, велик шанс, что успех на самом деле окажется даже большим, чем у победителя.