Подать документы в МССМШ им. Гнесиных на отделение «Кино- и телепроизводство» можно до 23 июня 2025 года.
Если мы ставим перед собой задачу восстановить российскую киноиндустрию, мы можем оставить в покое ныне действующих специалистов — режиссёров, операторов, актёров. Нужно всеми силами опекать и учить тех, кто придёт в кино завтра, — тех, кому сегодня по 15–16 лет.
Год назад я получил предложение возглавить направление «Кино- и телепроизводство» в Московской средней специальной музыкальной школе имени Гнесиных, и вот теперь можно подводить какие-то итоги. Тогда мы набрали 12 человек — девятиклассников. По государственной программе, на бесплатное обучение. Ещё три года эти ребята будут, помимо прочего, углублённо изучать кино — и как искусство, и как ремесло.
Когда год назад я с энтузиазмом высказывался по поводу самой идеи готовить узких специалистов — музыкантов-профессионалов, заточенных именно на кинопроизводство, единственное, что меня немного тревожило, — сами учащиеся. Я не знал этих ребят, на отборочном конкурсе мы только знакомились, и сомнения нет-нет да и просыпались где-то в душе: потянут ли?
Так вот: как же они меня порадовали! Порадовали, удивили и вдохновили. Вот эти молодые ребята и девчонки — какие же они молодцы! По результатам года они представили свои работы — пятиминутные фильмы. Я восхищён. Они ухватили суть кино как искусства, уловили его поэзию, почувствовали его язык. Они поняли в кино главное. Освоить кино как технологию им сегодня несложно: в свои пятнадцать они запросто монтируют полноценные (пусть и небольшие) фильмы просто на мобильных телефонах!
Они уже художники. Они понимают всё. Наши труды, наше упрямое исповедание Кино как магии, как искусства — всё это не прошло зря.
Эти ребята даже внешне преобразились за год. Они не только стали по-другому выглядеть, одеваться и красить волосы — они по-другому стали говорить и смотреть. Я люблю наблюдать за людьми, и в данном случае я испытываю настоящее счастье от своих наблюдений.
Они научились работать вместе, в команде. Сами пишут сценарии, сами друг друга снимают, сами монтируют — уж не говоря про работу со звуком. Они посмотрели много хорошего кино и начали самостоятельно рассуждать о том, что видели. За свои работы все они получили пятёрки. Хотя из 12 учащихся двоих пришлось отчислить за неуспеваемость. Это, кстати, моя принципиальная позиция: образование должно существовать в определённых рамках, свободная система координат — не моё. Но из оставшихся десяти все десять — источник радости, гордости и вдохновения. За каждого из них я благодарен воспитавшим их родителям. Я благодарен педагогам, которые вкладывают в каждого из них все свои знания и саму душу. Я благодарен директору Гнесинской школы Михаилу Хохлову — ведь блестящая идея организовать кино-направление в школе принадлежала ему.
Что дальше? Ещё два года учёбы. Если на первый год я формулировал для себя задачу — сделать из студентов квалифицированных зрителей, то второй год обучения будет посвящён уже более практическим вопросам. Сегодня мы планируем сотрудничество с «Москино» и «Кинопарком», с телеканалом «Культура» — чтобы ребята там проходили практику. А ещё в этом году предстоит новый конкурс и набор нового курса.
Чтобы у художника была возможность высказаться, должна существовать индустрия кино; а чтобы киноиндустрия существовала, страна должна производить не менее 240 фильмов в год. Разных: хороших, плохих, гениальных, средних — тут это не так важно; так это происходит во всём мире, в конце концов. Количество перерастёт в качество. Важно, чтобы существовало поле для манёвров. И в той инфраструктуре, которую сегодня создают в Москве, через два-три года придут работать мои ученики!
Когда я писал «отлично» в зачётках, радовался так, будто сам сдал трудный экзамен. Но, радуясь за этих удивительных ребят, я всё равно переживаю. И вот почему: они же не первые прекрасные молодые ребята, которые приходят в искусство кино, чтобы изменить мир.
Авторы некоторых сегодняшних фильмов, за которые стыдно даже мне, не имеющему к ним отношения, — все они, как правило, люди с хорошим кинематографическим образованием. Они тоже когда-то были юными талантливыми романтиками. Они росли на великих советских фильмах, восхищались хуциевским «Июльским дождём» и азартно обсуждали художественные приёмы Тарковского. В конце концов, они учились у великих мастеров. Как произошёл этот переворот — в буквальном смысле: как всё стало с ног на голову? Великое советское кино просто ушло. А российское кино, которое пыталось быть похожим то на американское, то на европейское, в конце концов вообще утратило всякую идентичность. На мой взгляд, у нынешнего российского кино нет лица, в нём нет содержания, оно пусто. В зеркале российского кино отразилось то, что меня лично просто пугает — оно отражает пустоту в нас самих.
Так как же уберечь от чего-то подобного моих нынешних юных учеников — таких талантливых, таких чистых? Опекать и беречь. Помогать и направлять. А ещё — не скрывать от них правду. Тем более что они и так уже всё понимают. А правда в том, что мы, их учителя, и я лично, Юрий Грымов, — мы не уберегли, не сохранили то, что имели. Пусть эти юные талантливые ребята не повторяют наших ошибок. Пусть они бьются за свои идеалы. Пусть летят к своему солнцу, не боясь опалить крылья. Только такие люди по-настоящему меняют мир к лучшему.
